Журналисты любят писать: "на грани коллапса..."; "в самом эпицентре событий..."
Так и хочется допросить, как у коллапса выглядят грани и где у эпицентра центр.
Причем допросить классически:
"Знаете ли, что он сегодня сделал? - кричит, бывало, Фома, для большего эффекта выбрав время, когда все в сборе. - Знаете ли, полковник, до чего доходит ваше систематическое баловство? Сегодня он сожрал кусок пирога, который вы ему дали за столом, и, знаете ли, что он сказал после этого? Поди сюда, поди сюда, нелепая душа, поди сюда, идиот, румяная ты рожа!..
Фалалей подходит плача, утирая обеими руками глаза.
- Что ты сказал, когда сожрал свой пирог? повтори при всех!
Фалалей не отвечает и заливается горькими слезами.
- Так я скажу за тебя, коли так. Ты сказал, треснув себя по своему набитому и неприличному брюху: "Натрескался пирога, как Мартын мыла!" Помилуйте, птлковник, разве говорят такими фразами в образованном обществе, тем более в высшем? Сказал ты это иль нет? говори!
- Ска-зал!.. - подтверждает Фалалей, всхлипывая.
- Ну, так скажи мне теперь: разве Мартын ест мыло? Где именно ты видел такого Мартына, который ест мыло? Говори же, дай мне понятие об этом феноменальном Мартыне!
Молчание.
- Я тебя спрашиваю, - пристает Фома, - кто именно этот Мартын? Я хочу его видеть, хочу с ним познакомиться. Ну, кто же он? Регистратор, астроном, пошехонец, поэт, каптенармус, дворовый человек - кто-нибудь должен же быть. Отвечай!
- Дво-ро-вый че-ло-век, - отвечает наконец Фалалей, продолжая плакать.
- Чей? чьих господ?
Но Фалалей не умеет сказать, чьих господ."
Так и хочется допросить, как у коллапса выглядят грани и где у эпицентра центр.
Причем допросить классически:
"Знаете ли, что он сегодня сделал? - кричит, бывало, Фома, для большего эффекта выбрав время, когда все в сборе. - Знаете ли, полковник, до чего доходит ваше систематическое баловство? Сегодня он сожрал кусок пирога, который вы ему дали за столом, и, знаете ли, что он сказал после этого? Поди сюда, поди сюда, нелепая душа, поди сюда, идиот, румяная ты рожа!..
Фалалей подходит плача, утирая обеими руками глаза.
- Что ты сказал, когда сожрал свой пирог? повтори при всех!
Фалалей не отвечает и заливается горькими слезами.
- Так я скажу за тебя, коли так. Ты сказал, треснув себя по своему набитому и неприличному брюху: "Натрескался пирога, как Мартын мыла!" Помилуйте, птлковник, разве говорят такими фразами в образованном обществе, тем более в высшем? Сказал ты это иль нет? говори!
- Ска-зал!.. - подтверждает Фалалей, всхлипывая.
- Ну, так скажи мне теперь: разве Мартын ест мыло? Где именно ты видел такого Мартына, который ест мыло? Говори же, дай мне понятие об этом феноменальном Мартыне!
Молчание.
- Я тебя спрашиваю, - пристает Фома, - кто именно этот Мартын? Я хочу его видеть, хочу с ним познакомиться. Ну, кто же он? Регистратор, астроном, пошехонец, поэт, каптенармус, дворовый человек - кто-нибудь должен же быть. Отвечай!
- Дво-ро-вый че-ло-век, - отвечает наконец Фалалей, продолжая плакать.
- Чей? чьих господ?
Но Фалалей не умеет сказать, чьих господ."